Согласно ст. 2 закона о допросе подозреваемых, допрос подозреваемого и его письменная документация должны проводиться на его родном языке, или на языке, который он понимает.

Видеосъемка или запись допроса на диктофон являются выходом из положения, когда невозможно допросить подозреваемого на его родном языке. Также, в случае если допрос проводится на языке жестов, он обязательно должен быть сопровожден видеосъемкой.

Письменная документация должна включать в себя всю полученную от подозреваемого информацию и подробное описание произошедшего, чтобы отразить все события правильно и точно.

Согласно прецеденту по делу Брилева, документация допроса на языке подозреваемого имеет большое значение. Суд очень строго относится к несоблюдению этого правила и имеет право не рассматривать доказательства, если допрос был задокументирован неверно.

Письменная документация должна в полной мере отражать слова подозреваемого. Следователю запрещено интерпретировать их по-своему. Это может помешать ходу следствия или даже суда.

Согласно прецеденту по делу общественного комитета против пыток, нарушение этого правила может помешать достоверности расследования. Если допрос велся на языке подозреваемого, а письменная документация на иврите, подозреваемый не сможет прочитать задокументированное признание и подтвердить его верность.

Нарушается также возможность суда разобраться в деле и получить полную и достоверную картину произошедшего. В дополнение к этому, допрос на родном языке позволяет избежать дискриминации подозреваемых, являющихся новыми репатриантами или туристами.

Достижение справедливости является одной из главных целей уголовного права. Допрос на родном языке предотвращает возможность ошибки, недоразумения или осуждения невиновных.

Согласно прецеденту по делу Аркадия Хикина, если подозреваемый, не говорящий на иврите, признался в совершении преступления, когда допрос велся не на его родном языке, такое признание будет считаться недействительным.